Феодоровская икона Божией Матери на протяжении трех веков была покровительницей Царского Дома Романовых, державной Заступницей Российского государства.
27 марта 1613 года Великое московское посольство прибыло в Кострому для объявления соборной воли юному Михаилу Феодоровичу Романову и призвания его на Русское царство.
В традиционном народном понимании, сложившимся за последние полтора столетия, установление нового празднования Феодоровской иконе Божией Матери в 1613 году связано с тем, что инокиня Марфа пред этим образом благословила своего сына на царство. И это восстановление царского престола после лихолетья Смутного времени, безнадежного отчаяния всего народа воспринималось современниками как подлинное чудо. Недавнее изгнание поляков из Москвы было отмечено повторным прославлением Казанского образа Божией Матери, список которого находился в рядах ополчения. И вот теперь, чудо восстановления православной государственности Русского народа ознаменовалось прославлением Феодоровской иконы Божией Матери.
Для новой династии Романовых было очень важно продемонстрировать свою преемственность от прежних царей Рюриковичей и Годуновых. Поэтому совершенно не случайно призвание Михаила Феодоровича происходило в царском Ипатьевском монастыре — колыбели Дома Годуновых, и присутствие там древнего Феодоровского образа Богоматери так же не было случайным.
Наименование икона получила от греческого слова Теодорос (в переводе «Божий Дар»), появилась на Руси почти одновременно с Владимирским образом Богоматери и находилась прежде в волжском Городце. После полного разорения Городца отрядами Батыя, святыня, согласно сказанию, была перенесена святым великомучеником Феодором Стратилатом в Кострому в праздник Успения Богородицы, и обретена на следующий день в пригородном лесу на речке Запрудне. Это произошло 16/29 августа 1239 года. Она была явлена не крестьянину, не монаху или торговцу, а именно князю рода Рюриковичей (возможно, владимирскому великому князю Ярославу Всеволодовичу). Важным смысловым моментом стала и сама сцена обретения святыни, когда икона не далась в руки князю, а только пришедшим из Костромы священникам. В ней легко прочитывается образ взаимодействия светских и духовных властей, их симфонии (и до наших дней Феодоровскую икону как Покровительницы власти по традиции могут брать в руки только священники). Упование русских князей, а затем и монархов на помощь и заступничество Божией Матери через Ее Феодоровский образ, ясно просматривается на протяжении нескольких столетий. Так, костромской князь Василий Ярославич, в 1272 году став владимирским великим князем, остался на месте и правил четыре года до своей смерти из Костромы. В его княжение специально для Феодоровской иконы был выстроен каменный Успенский собор, причем его алтарь обратили не на восток, а на север — в сторону места явления святыни, что совершенно немыслимо для той эпохи. Со временем вокруг собора вырос костромской кремль, ставший местом укрытия многих «иже во власти суть» и их семей во время смут и внешних опасностей. Св. князь Дмитрий Донской вместе с семьей скрывался здесь от Тохтамыша (1382 г.); его сын, вел. кн. Василий I, с семьей укрывался при нашествии Едигея (1408 г.); вел. кн. Василий II Темный дважды (1433, 1447 гг.) скрывался в Костроме во время смуты.
Сохранились свидетельства о жалованных царских грамотах, даровавших права и преимущества костромскому Успенскому собору, подписанных князем московским и владимирским Василием III и царями Иоанном Васильевичем Грозным, Феодором Иоанновичем, Борисом Феодоровичем Годуновым и Василием Шуйским.
В XIV-XV вв. была создана первая служба Феодоровской иконе. Ее текст свидетельствует о возникшем общерусском почитании святыни. Об этом же говорят сохранившиеся списки с костромской святыни XIII, XV и XVI вв., находившиеся в разных городах Руси и даже на Афоне.
В конце XVI века по заказу Бориса Годунова в дар Ипатьевскому монастырю была впервые написана тронная Феодоровская икона Божией Матери. Это свидетельствует о возрастании почитания образа Богородицы в эти годы. К концу Смутного времени, количество осадных домов в костромском кремле, принадлежавших самым известным русским фамилиям, приблизилось к двум сотням. И один из них принадлежал инокине Марфе.
Феодоровская икона Божией Матери в 1613 году отнюдь не была малоизвестным, местночтимым образом. Она стала монархической святыней задолго до воцарения Дома Романовых. Для участников Великого московского посольства было принципиально важным ее присутствие при призвании Михаила Феодоровича. Весьма показательно, что посольство, войдя в Кострому, прежде отправилось в Успенский собор, где был отслужен молебен Феодоровской иконе Богородицы и лишь затем, взяв образ, двинулось крестных ходом с костромским духовенством и народом в Ипатьевский монастырь. Более того, возглавлявший посольство боярин Федор Шереметев имел при себе в этом путешествии список с Феодоровского образа.
Русская Церковь, воспринимая чудесное явление иконы и восстановление царского престола после Смутного времени, как близкие по своему духовному значению события, нашла необычный способ связать их воедино через календарь. Формально прославление Феодоровского образа в 1613 г. не было повторным и не устанавливало еще одного праздника. Просто празднование событий августа 1239 года было перенесено на март (об этом сообщалось и в подписи на списках с иконы). И в день «наречения» нового государя отмечалось именно Явление Феодоровской иконы Божией Матери. Свидетельство тому — новая служба чудотворному образу, составленная в конце XVIII века. Она целиком посвящена событиям явления иконы. Царю Михаилу Феодоровичу посвящено лишь несколько строк, но весьма примечательных. В них он сравнивается с Моисеем, выведшим свой народ из рабства.
В 1613 году был установлен ежегодный крестный ход к месту призвания Михаила Феодоровича в Ипатьевский монастырь.
Это историческое свидетельство раскрывает нам, как следует понимать мартовский праздник святыне Рюриковичей-Годуновых-Романовых. Это «светлое празднество преславному чуду Богородицы» и память Божьего дарования нашему Отечеству законного государя.
Алексей Валентинович Федоров, историк-публицист, автор книги «Тайна царской святыни. История Феодоровской иконы Божией Матери»; изд. «Царское Дело», СПб., 2012